34-летний Дмитрий Хомич, выступающий за «Химки», вспоминает этапы своей карьеры.
— В начале мая сообщалось, что вы порвали «кресты». Как здоровье?
— Отправил снимки куда только мог, сказали, что операцию можно не делать, закачать ногу, и через три месяца все будет нормально. Прошел месяц. Пока работаю по плану, тьфу, чтоб не сглазить.
— 34 для вратаря — не возраст, но вообще возраст. Много ваших ровесников играет на профессиональном уровне в России?
— Рыжиков Серега, Ребров Артем. Пока есть силы, точно буду продолжать, а когда уходить, организм сам подскажет. Буду видеть, что слабее конкурентов — поставлю точку. Закончить всегда можно, но футбол мне нравится, зачем останавливаться? Колено поправлю, и в бой.
— Есть турнирный уровень, ниже которого вратарь Хомич не опустится? Вторая лига, скажем? Или любители?
— Вообще отличия между лигами заметные. В ФНЛ больше желания, физики, есть время подумать на поле. В РПЛ все быстрее и качественнее, другое мастерство. Ни от чего не зарекаюсь, жизнь подскажет. Главное — играть. Без футбола себя не представляю и дальнейшую жизнь связываю только с ним.
— Раньше закончите — быстрей адаптируетесь к новым реалиям.
— Позже закончу — дольше поиграю в футбол. Для меня это важнее.
— Агент у вас есть?
— Нет, все сам. Хватит агентов. Пока играешь, они что-то делают, а когда пришлось искать команду, никто особо не суетился, только поддакивали. Хотя были и те, кто реально пытался помочь, просто их предложения меня не устраивали.
— По деньгам или по уровню клуба?
— У меня не космические запросы. Бывало так, что сердце подсказывало, — не хочу в этот клуб, и всё.
— В «Химках» все условия сошлись?
— Точно. Всю карьеру в разъездах, а тут база, стадион рядом, дети тоже со мной. Живу в Куркино, до клуба рукой подать.
— Ваш старший занимался в школе «Локомотива». Продолжает?
— Перевел в «Химки» и старшего, и среднего. На тренировки на самокате ездят. Или пешком.
— Прямо как в вашем владикавказском детстве. Или орджоникидзевском. А что такое, расскажите, Моздок?
— Там я начинал, полтора час езды от Владикавказа. Владимир Габулов оттуда родом, Эрик Корчагин. Мне было лет пятнадцать, наверное. Восемь игр провел за «Моздок» — и забрали в «Аланию».
— Моздок — город для жизни?
— Просто маленький город. И места вокруг очень красивые.
— Агента Алана Агузарова из Алагира знаете? Или юриста, там тонкая грань.
— Здороваемся, но дел с ним не вел. Последним агентом, помогавшим мне, был Вадим Шаблий. Помог устроиться в «Кайрат» через Владимира Вайсса. Тренер сказал: «Даю месяц на восстановление после травмы». Я восстановился и стал играть.
— Почему в октябре 2014-го вы с группой других футболистов «Кайрата» были освобождены от тренировок до конца сезона?
— Прозвучали обвинения в сдаче матча. Пришел к президенту клуба Боранбаеву: «Как это понимать? Пойдемте на детектор лжи, куда угодно, мне скрывать нечего. В жизни ни разу этим не занимался, а тут приехал в Казахстан и начал, по-вашему? У меня еще два года контракта. Давайте прямо сейчас разорвем, и я поехал».
— А президент?
— «Ты подожди, все уляжется. Давай условия личного контракта подниму». — «Мне ваши деньги не нужны. Но имя свое пачкать не дам». Разорвал контракт и уехал. Напоследок услышал от президента: «Я публичная фигура, извиняться статус не позволяет, но знаю, что ты ни при чем. Вижу, не врешь, за свои слова отвечаешь. Но так надо было».
— Как — так?
— Чтобы пять человек не играли в последних турах. Хотя команда боролась за чемпионство. «Кайрату» до него победы и ничьей не хватило.
— Ничего не понял. Президент клуба не хотел, чтобы «Кайрат» стал чемпионом?
— Странная ситуация. Мы проиграли «Астане» 1:5. Два они в самом конце забили, когда все наши отыгрываться побежали. После этого последовал намек на сдачу и отстранение. Вроде как не нужны больше.
— Обвинения прозвучали от самого Кайрата Боранбаева?
— Зашел в раздевалку и сказал, да. Потом выходной, сидим в ресторане, приходит смс: «Пять человек отчислены. На тренировки не приходите». Ничего себе, думаю. Приезжали на базу просто так, смотрели, не тренировались. Сезон закончился, нам говорят, все нормально, продолжайте играть. «Нет уж, — отвечаю, — не буду».
— Кто вместе с вами попал под раздачу?
— Миша Бакаев, Заур Плиев, Самат Смаков, Александр Кислицын.
— Что Вайсс?
— Тоже хотел уходить. Говорил: «Не понимаю, что происходит, мне ребятам сказать нечего».
— Вы играли за Нальчик. Там тоже ни разу не сталкивались с некоторыми особенностями отечественного футбола?
— За всю карьеру — ни разу, готов к любым проверкам и расследованиям. Меня болельщики в Нальчике лучшим в сезоне признали, мы побеждали много, какие еще подозрения? Мне это вообще не надо.
— Когда переходили из «Алании» в «Спартак», понимали, что шансов при Ковалевски и Плетикосе у вас почти нет?
— Во-первых, Плетикосы еще не было — Ковалевски и Зуев. Во-вторых, всегда в себя верил, считал, что шансы были. В-третьих, работать в таком клубе с такими вратарями — большой опыт. Шел не из-за денег, а чтобы расти, в «Спартак» не каждый день зовут. Владимир Федотов ставил в основу, но Черчесов привел Плетикосу, и тренер сделал выбор в пользу опытного. Тогда я понял, что пробиться будет тяжело. Если вспомнить всех вратарей, которым в «Спартаке» давали шанс, мне этого шанса фактически не предоставили. Очень мало играл. Хотя бы в одном круге была бы возможность себя проявить за три года, другое дело. Потому и ушел в итоге. Смысл ждать, если нет надежды? Деньги ничего не значили, я хотел играть. Тем более что будешь играть — придут и деньги.
— Одно из ваших спартаковских интервью называлось: «Карпин сказал, кто сильнее, тот и будет играть». Действовал принцип?
— Ему виднее. Только так не было. При Карпине играл Джанаев.
— Запомнился не самый удачный для вас еврокубковый матч с «Тулузой» в декабре 2007-го.
— Проиграли 1:2. Так бывает, когда весь сезон не играешь, потом на один матч выпускают — лови. Если игр шесть подряд провести, входишь в тонус, а когда одну… С «Сельтой» в феврале того же года другая картина. Пропустил издали, со всеми вратарями случается. Болельщики начали кричать: «Войцех, Войцех!»
— Прямо на трибуне? Был на той игре, не припоминаю.
— Нет, после игры, возле стадиона. Но Григорьич все равно меня поставил в первом туре против «Динамо». Выиграли 1:0. А потом играл Плетикоса.
— Отношения поддерживаете с тем «Спартаком»?
— А как же. Есть группа в сети, переписываемся, встречаемся. Войцех, Калиниченко, Павлюченко, Ребко, Торбинский — много с кем общаюсь.
— В Осетии давно были?
— В прошлом году играл в товарищеском матче воспитанников осетинского футбола против ветеранов 95-го чемпионского года. 18 тысяч зрителей собралось на стадионе во Владикавказе.
— Больно смотреть на то, что осталось от «Алании»?
— А вы как думаете? Воспитанник клуба, восемь лет ему отдал. Очень хочу, чтобы «Алания» возродилась. Там ведь всегда полные трибуны были, особенная атмосфера.
— Смотрели выпуск «Красавы» про «Аланию»?
— Что значит — смотрел? Я в нем участвовал. Савин приезжал, интервью брал.
— Упс. Значит, это я не смотрел.
— А вы посмотрите. Обязательно.
— Согласны с выводом, который сделал автор: клуб погубила жадность, а не бедность?
— Так и есть. Помню, как год играл и вообще ничего не получал. Плюс еще полгода пропустил из-за перелома. На что жил, сам не знаю. Попробуйте сказать продавцу или таксисту: «Поработай год бесплатно». Что услышите в ответ? А мне доводилось.
— Осетия дала российскому футболу целую россыпь талантливых вратарей: Черчесов, Гудиев, Джанаев, Мандрыкин, Хомич, Габулов… Почему?
— Не только вратарей, но и футболистов, и борцов. Местность такая, видимо. Наши вратари не из одной школы, так что дело в регионе.
— В детстве пробовали себя в борьбе?
— Как и любой осетинский мальчишка. На улице каждый день боролись ради удовольствия, прямо на траве. Футбол и борьба — наше все в спорте.
— Чем запомнился французский тренер Роллан Курбис?
— Яркий человек. Интересовался всем. Для него было важно, чтобы в семье у футболиста хорошо было, зарплата вовремя приходила, — любые мелочи старался отследить. Как-то говорит мне, молодому: «Приду к тебе в гости». Ну, думаю, сказал и сказал, пошутил, наверное. Вечером звонок. Приехал Курбис с французским тренером вратарей, посмотрели, как живу, порасспрашивали.
На сборах в Дубае Курбис деньги из кармана достал, положил перед нами: «Чего сидите? Идите, рыбу половите, развейтесь как-нибудь. Вы должны быть не закрепощенными, а расслабленными». Всех сотрудников базы уважал, от уборщика до охранника, со всеми здоровался. А сейчас базы, считай, нет: разгромлена, как после войны.
При Курбисе я почти все сборы один провел. И сезон начал, но тут купили марроканца Халида Фухами. У меня зарплата небольшая, тысяча долларов, наверное. Курбису сказали — должен играть Фухами, он денег стоит. Француз его попробовал в двух турах и вернул меня: «Хомич лучше».
— Вы вспомнили свой перелом. Что ломали?
— Руку в игре с «Шинником». Четыре месяца отек не спадал. Ездил в Германию на операцию, сейчас в локте титановая пластина стоит, место перелома защищает. Играть начинал через боль, терпел. И весь год за «Кайрат» терпел. Болит — а ничего не поделаешь. Постепенно прошло. И на магнитных рамках пищать перестал. Врачи сказали — если титан мешать не будет, можно не убирать. А мне и не мешает, пусть будет. Пластина держалась на шурупах пока все срасталось, потом прижилась. Кроме этого еще артроз на стопе чистил и сейчас вот «кресты». Три травмы за 20 лет — слава Богу, не очень много.
— У «Химок» будет задача выйти в РПЛ по итогам сезона?
— И гендиректор, и губернатор нацеливают, все условия есть. Постараемся. Сейчас команда на сборах в Новогорске, я занимаюсь по плану реабилитации.
— Вы провожали «Амкар» в последний путь. Чувствовалось по каким-то признакам, что конец близок?
— Мне там деньги должны, сужусь до сих пор. Не я один такой, юрист занимается. А нехорошее чувствовалось, конечно. Ситуация похожа на «Аланию»: долго не платили, надо было сезон в любом случае доигрывать. Когда Гаджи Гаджиев подал в отставку, стало ясно, что прогноз мрачный. Просто так Муслимыч не ушел бы. Хотя обнадеживающие разговоры шли до самого конца. Бастовать? А смысл? Ну, закрылась бы команда по ходу сезона, что изменилось бы? А так, хоть доиграли.
— Ваших детей зовут Мартин, Кристиан и Марсель. Как выбирали имена?
— Имя Мартин просто нравилось. Среднего назвать Кристианом предложил старший. В честь Криштиану Роналду, который тогда был ему симпатичен. Сейчас уже разонравился. А Марсель… Ну, вот решили так с женой. Все имена детей, кстати, на мне набиты.
— Покажете?
— Почему нет?
Текст/Фото: © Матч ТВ/Евгений Дзичковский