Сергей Терехов провел в «Сочи» три года, завоевал серебряные медали премьер-лиги, вызывался в сборную России на отборочные матчи чемпионата Европы. Казалось, что 33-летнего игрока ждет еще не один сезон в составе южной команды, но в августе подмосковные «Химки» объявили о подписании Терехова в статусе свободного агента.
Ниже большое интервью Сергея, из которого вы узнаете о:
- причинах подписания контракта с клубом из Первой лиги;
- переговорах с ЦСКА, «Динамо», «Рубином» и «Оренбургом»;
- отношении к сыну владельца клуба в составе;
- недопониманиях в общении с руководителями «Сочи»;
- Хохлове, Гаранине, Бердыеве и Федотове;
- жизни родителей в Брянске;
- планах на будущее.
«Во-первых, я отдал приоритет семье, во-вторых, команда ставит задачу выхода в РПЛ»
— Давайте подробно разберем процесс вашего перехода в «Химки».
— Был вариант продлить контракт с «Сочи». Кроме этого, имелись предложения от других интересных клубов премьер-лиги. Должно было сложиться много обстоятельств, чтобы я здесь оказался. Но, во-первых, я отдал приоритет семье, во-вторых, команда ставит задачу выхода в РПЛ. Мне показалось это перспективным, поэтому сейчас мы разговариваем в Химках.
— Что значит «отдать приоритет семье»?
— Быть рядом с ними. Я живу в Москве, постоянно быть одному сложно.
Сейчас, мало того что мы вместе, я играю в клубе, который ставит конкретные задачи. Остался бы в «Сочи» — боролся за 10-16-е места. Мое мнение — в этом сезоне им будет тяжело на что-то претендовать. Считаю, что сделал правильный выбор.
— Слышал, что у вас были варианты с ЦСКА и «Динамо», из-за этого, в том числе, вы затягивали переговоры с «Сочи».
— Разговоры были с этими клубами, но до конкретики не дошло. Что касается «Сочи» — это в принципе был для меня не приоритетный вариант.
— У вас хорошие рабочие отношения с Федотовым.
— Да, у Владимира Валентиновича была заинтересованность во мне. Но ЦСКА — большой клуб, решают другие люди. Возможно, из-за этого в итоге не получилось.
— Был также интерес от «Оренбурга».
— Мы Дмитрием Степановичем (Андреев, спортивный директор «Оренбурга». — Прим. «Матч ТВ») один раз переговорили. Но было тяжело найти точки соприкосновения по поводу контракта, поэтому дальше и не продвинулись.
— Не кажется, что переход в «Химки» — шаг назад для вас?
— Это в определенной степени вызов. Я прихожу не доигрывать — выступать на высоком уровне еще года три смогу. Интересно решить задачу — выйти в РПЛ, закрепиться там.
Возвращаясь к началу разговора — какой смысл был оставаться в «Сочи» и бороться за 10-е место? Запоминают только победителей. Два года назад мы заняли второе — и…? Об этом даже никто не говорил. Мне интересен тот проект, в котором я нахожусь. Если он будет развиваться, как говорят руководители, — то все должно получиться хорошо.
— Вы — опытный игрок. Наверняка понимаете, что футбольные руководители в России не всегда сдерживают обещания.
— Безусловно, приходя, я все понимал. Никто не гарантирует выход в РПЛ, но для этого собирают команду. Интересно решать задачи. В моей жизни была похожая ситуация: когда переходил из «Динамо» в «Оренбург», также рисковал — команда из Предуралья шла на третьем месте зимой. Но не прогадал.
— Когда клуб стабилен на дистанции — можно доверять. Но «Химки» на протяжении трех сезонов турбулентны, финансовое состояние было не самым стабильным.
— Что касается задержек с выплатами зарплат — рано или поздно деньги выплачиваются, футболисты защищены контрактами. Про турбулентность — со временем все приходит к стабильности, устаканивается.
— Сейчас клуб близок к стабильности?
— Делаются определенные шаги — пришел тренер, который выстраивает команду под свое видение. Произошли перестановки в менеджменте.
«Талалаев доносит мысли в более эмоциональной манере, но все четко и ясно»
— Вы были уже знакомы с Талалаевым. Это было одним из факторов вашего решения подписать контракт?
— Знал Андрея Викторовича, переходя в команду. Он вызывал меня в юношескую сборную России, лет десять назад хотел меня видеть в «Волге».
Тяжело сказать, как Талалаев изменился спустя столько времени. Наверное, набрался опыта, я особо не помню, что было тогда. За две недели работы не заметил чего-то плохого за ним, видно, что специалист требовательный. Возможно, доносит мысли в более эмоциональной манере, но все четко и ясно.
— Команда начала сезон неоднозначно для высоких целей и задач.
— Чемпионат длинный, смотреть в таблицу сейчас смысла нет. Команда обновилась более чем на 50%, сразу дать результат непросто, но он будет.
— В вашей команде находится футболист, которому, возможно, позволено чуть больше, чем остальным.
— О ком вы?
— Об Илье Садыгове.
— Чем он выше остальных? Все мы чьи-то сыновья. Я за двадцать дней в команде не заметил особого отношения к нему. Возможно, где-то наоборот тренерский штаб более требователен к Илье. Каких-то поблажек нет. Это стереотипы и домыслы людей, которые не знакомы с внутренней кухней клуба.
— Гогниев говорил, что выпускал Илью из-за того, что хотелось сделать приятно владельцу клуба.
— Это проблемы Гогниева — кому он хочет сделать приятно. Еще раз, я не замечаю привилегий по отношению к Садыгову.
— Абстрагируясь от «Химок», в ваших командах были игроки, которые пользовались особым положением?
— Ни разу. Со мной в «Динамо» играл Борис Ротенберг. И такие люди работают больше остальных, ведь им нужно доказывать, что они личности, а не чьи-то протеже. В чем вы видите проблему? В том, что люди любят футбол?
— Проблема в том, что они не попали бы в команды без поддержки своих родственников.
— Не думаю, что существует огромная пропасть в мастерстве этих ребят. Во всех командах есть футболисты, которые слабее тех, кто играет в основе. В этом же нет проблемы. В составе 30 человек, играют — 11, значит, 19 — не уровень команды? Конечно, нет. Нельзя так категорично говорить.
«Судя по предложениям, которые делали руководители «Сочи», там не сильно во мне нуждались»
— Вы с Хохловым были знакомы по работе в «Динамо». Как складывались ваши отношения?
— Хорошие, рабочие. Никаких проблем не было. Я старался выполнять его требования. Он выступал за то, чтобы я остался в команде.
— Были люди, которые не хотели видеть вас в «Сочи»?
— Судя по предложениям, которые делали руководители клуба — там не сильно во мне нуждались. Зимой были определенные договоренности, а весной это все обнулилось и появился совсем другой оффер о продлении контракта.
Я посчитал, что это неправильно с их стороны. Показалось пренебрежительным по отношению ко мне, в итоге, мы не смогли прийти к общему знаменателю. Остаться на других условиях — вопрос больше не финансов, а принципа. Сначала даешь добро на одно, и всех всё устраивает. А в марте вдруг резко происходят изменения.
— В чем была проблема подписать за полгода до окончания контракта?
— Не знаю, у каждой стороны — своя правда. Я никого не обвиняю. Три года в «Сочи» были плодотворными с точки зрения результата. У меня никакой обиды, это футбол. Все решают руководители. Обижаться — удел слабых людей. Пожали друг другу руки и пошли дальше.
— Когда возникло это недопонимание, не думали позвонить Борису Ротенбергу? Многие говорили, что он очень близко общался с игроками.
— У меня с ним не было телефонных разговоров или чего-то ещё. Только на общекомандных собраниях виделись. Звонить ему не думал, есть руководители, и у них достаточно полномочий для принятия решений. Прыгать через голову — неправильно.
— Почему в футболе так много подобных историй?
— Культура футбольного менеджмента в России не сформирована. У нас нет специализированного обучения на спортивные руководящие должности. Люди ведут дела, как умеют. Возможно, из-за этого всплывают подобные истории. Некоторые считают, что так общаться — нормально. Надеюсь, что через несколько лет вырастет в клубах уровень управления.
— Как этого добиться?
— Открывать специальные курсы, в Европе же учатся на спортивных директоров и так далее. Возможно, и в России так нужно делать.
Безусловно, опыт набирается в работе, как пример, тот же Андреев в «Оренбурге». У него неплохо получается — укомплектовал команду без особых связей в агентском бизнесе, привез хороших игроков. Были и будут промахи — это часть профессии. Важны выводы, которые ты делаешь, и исходя из этого, будешь расти.
«Федотов сделал правильный выбор — ушел из «Сочи»
— Что пошло не так в «Сочи» после ухода Федотова?
— У каждой команды — свой жизненный цикл. Владимир Валентинович сделал правильный выбор — ушел. Цикл этой команды — завершился. Нужны были большие финансовые вливания и трансферы, чтобы продолжать оставаться наверху. Клуб сделал акцент на смену вектора развития — омоложение состава, поэтому пригласили Гаранина, дав ему гарантии на приобретение молодежи. Но что-то пошло не так, возможно, не хватило терпения у руководства клуба, где-то не получилось у тренера. Потом пошла турбулентность, а частая смена тренеров редко приводит к чему-то хорошему.
— Второе место — потолок для «Сочи»?
— Для той команды — да. Чтобы двигаться дальше, нужны были кардинальные изменения.
— Ставилась цель повторить успех?
— Каких-то конкретных целей и задач не ставилось. Все всё понимали, когда ушел Кассьерра. Это самый сильный нападающий в России, по игровым качествам, игровому интеллекту к нему вряд ли кто-то подберется близко среди игроков его позиции. Когда отдали Родригао, который был системообразующим в команде, стало ясно, что будет тяжело бороться за высокие места.
— Как приняли идеи Гаранина в команде?
— Я принял хорошо его мысли. Возможно, кто-то не совсем понял, поэтому и не получилась та игра, которую он хотел видеть. При всем этом с Вадимом Вячеславовичем мы демонстрировали симпатичный футбол, нацеленный на контроль мяча, атаку.
— Тренер говорил, что коллектив не до конца принял его идеи.
— «Сочи» — достаточно специфическая команда, все уже поиграли, и принимать кардинально новое сложно. Кто-то посчитал, что после второго места незачем что-то менять. А человек хотел улучшить и развить какие-то нюансы. Не могу говорить за всех, некоторые не прониклись его идеями, поэтому и не получилось. Гаранин — сильный тренер, который еще покажет себя на уровне РПЛ.
— Он называл вас проводником своих идей.
— Не знаю, почему он так сказал. Есть специалист, если он говорит что-то — ты это делаешь, я понимал его. Никогда не спорил с тренерами, им отвечать за результат. Мне было интересно то, что он хочет видеть на поле. Не скажу, что футбол Гаранина сильно отличался от того, что у Федотова, немного больше акцент на владение мяча разве что.
— После Гаранина пришел Бердыев, кардинально другой тренер, со своими игровыми принципами, которые, на первый взгляд, отличаются от того, что пропагандирует клуб.
— Его приход восприняли нормально. Тренер с регалиями, своим стилем игры, почерком. Сравнивая с Гараниным — кардинально другой футбол. Перестраиваться в любом случае надо, у каждого тренера — свои нюансы.
— Я вижу в этом противоречие — руководство постоянно говорит о ярком футболе и при этом приглашает Бердыева.
— Курбан Бекиевич хотел сбалансированный футбол и строгой игры в обороне. Возможно, ему не дали времени на реализацию идей, возможно, не дали осуществить приобретение желанных игроков. Если руководитель клуба [Ротенберг] говорит, что не было яркой игры, значит, это так, возможно, у Бердыева — свои мысли на этот счет. Попрощались с ним перед тренировкой, он сказал теплые слова, что можем и достойны большего — и все.
— В клубе были не самые высокие финансовые условия не только для игроков, но и для работников клуба, вы им помогали, верно?
— Да, с премиальных скидывались, разделяли на весь штаб. В первую очередь, от массажистов, докторов зависит, что мы покажем на поле. Это важное звено в клубе, зря о них так мало говорят. Это была инициатива Джанаева, никто не был обязан, но все помогали, до единого, без проблем. Руководство считает, что сотрудники команды не должны получать премиальные, вот мы и нашли такой выход из ситуации.
«Родители говорят, что в Брянске все нормально. Если что-то начнется — переедут в Москву»
— Как часто вы бываете в Брянске у родителей?
— Надеюсь, что сейчас буду чаще. А так — раз в полгода. Я уехал в 2009-м, город меняется в лучшую сторону.
— Периодически в окрестностях Брянска беспокойно. Не переживаете за близких?
— Я на связи со всеми, в самом Брянске все тихо, спокойно. Эти вещи происходят на границе. Если что-то начнется у города — безусловно, они переедут в Москву. Родители говорят, что все нормально, живут обычной жизнью. И у меня нет знакомых, которые попадали под обстрелы.
— Для пожилых людей — большая проблема переезжать куда-то.
— Да, это привязка к месту, где знаешь всех и жил всю жизнь. Менять что-то тяжело в таком возрасте.
— В плане футбола там стало лучше? Вы говорили, что в вашей юности было не особо.
— Не было ничего, кроме песчаного поля. Сейчас есть программы развития РФС, которые поддерживают футбол в регионах. Поля стелят не самого лучшего качества, но ребятам есть где заниматься. Сейчас гораздо лучше, чем в моем детстве было. Так и должно быть.
— Говоря о будущем, вы сказали, что минимум еще года три будете выступать…
— На высоком уровне, сейчас год — в Первой лиге, ещё два — в РПЛ, как минимум. Я чувствую, что организм работает на полную, объем работы спокойно выполняю. Когда не смогу этого делать — стоит задуматься о завершении.
— «Химки» могут и не выйти в премьер-лигу.
— Уверен, что «Химки» выйдут в РПЛ. Если что-то пойдет не так, то весной можно задуматься о чем-то.
— Не задумывались о будущем? Возможно, инвестиционные клубы и так далее.
— Остаться в каком-то виде в футболе — было бы неплохо. Я всю жизнь в игре, и адаптироваться в этой среде в новом качестве — легче. Пока мысли только о футболе.
— Вы видите себя больше как тренера или менеджера?
— Есть выбор. Можно попробовать и то, и то. Найти, где будет больше по душе.
— Вы готовы открывать для себя что-то новое в этой среде? Мостовой говорил, что, получая тренерскую лицензию, для себя он ничего нового не узнает.
— Возможно, он и не узнает, у Александра — большой футбольный опыт. Но есть вещи вроде психологии, выстраивания коммуникации с игроками. Все тренеры учились. Я не слышал ни от одного действующего специалиста, что обучение прошло зря. Наоборот, информативные и полезные вещи узнаешь.
— Через десять лет увидим Сергея Терехова тренером?
— Не знаю, что будет через десять лет, возможно, вы обо мне и не услышите. Я живу спокойной, обычной жизнью и не рефлексирую о будущем. Есть какие-то мысли, но так далеко на будущее загадывать нет смысла.
Максим Хоренков
